В связи с реформой школьного образования в России постоянно поднимается вопрос об опыте других стран, в основном европейских. И если с преподаванием точных наук, а также родного и иностранных языков всё более-менее ясно, подход к совсем “неконкретным” дисциплинам — истории, литературе — может сильно отличаться, как и происходит на практике.
Уровень преподавания литературы в некоторых зарубежных (относительно России) странах не столь высок, как того, казалось бы, требует история словесности этих же стран. В некоторых из них отдельного предмета “литература” нет вовсе.
Особенно странно дела обстоят в Германии. Как раз там литература изучается исключительно в рамках уроков немецкого языка, и в плачевных объёмах. Программа варьируется в зависимости от федеральной земли и даже конкретной школы, но тенденции налицо. В средней школе не читают ничего серьёзного — в Баварии, например, почти все тексты для чтения входят в учебники немецкого (включая отрывки из эпосов на древнегерманском), но детям они не особо интересны. Стихи наизусть не учатся. Вся ответственность за чтение детей перекладывается на их семьи. Родителям могут предложить вести некий журнал, в котором нужно отмечать, сколько времени ребенок читал в день, и не так важно, что именно — хоть новости в Интернете, хоть спортивные газеты.
Лишь ближе к окончанию школы начинается собственно чтение и изучение книг. Для обычных классов на это выделяется по два или три урока в неделю, для тех, кто выбрал литературу профильным предметов — по четыре-пять. В профильных классах изучение более пристальное — в хронологическом порядке могут изучаться (но не везде) все эпохи немецкой литературы, чтобы школьники могли составить впечатление о каждой из них. Упор делается на Шиллере (“Разбойники” и другие), Гёте (“Фауст”, “Страдания юного Вертера”), а также Брехте, Томасе и Генрихе Маннах и некоторых других. Однако Ремарк, невзирая на статус, изучается мало где. О Гюнтере Грассе никто из школьников почти ничего не знает.
При этом недостаток имён компенсируется тщательностью изучения каждой книги. В разбираемых произведениях Шиллера и Гёте анализируется буквально каждая фраза, чтобы школьники могли понять, что имел в виду автор. Литература других государств преподаётся либо в рамках уроков иностранных языков (на английском читают Шекспира, на испанском — Сервантеса), либо на факультативах. В одной из гамбургских школ, к примеру, на факультативе по русской литературе недавно изучали Толстого и Солженицына.
Во Франции ситуация чуть получше, не в последнюю очередь благодаря тому, что классиков в этой стране количественно больше. Изучаются (также в рамках уроков родного языка) не только Бальзак, Дюма, Мопассан, но и Расин, Мольер, и даже Вольтер и Руссо. Интенсивность преподавания напрямую зависит от специализации старшеклассников. На “естественно-научном” направлении уроков французского языка меньше — три-четыре в неделю, на “гуманитарном” намного больше. Из зарубежных авторов изучаются, и вновь в рамках уроков языка, “классики классиков”: Диккенс на английском, Данте на итальянском, Сервантес на испанском. Русский язык в школах почти не преподаётся, а там, где всё-таки им занимаются, набор авторов для чтения стандартный — Пушкин, Тургенев, Достоевский, Толстой.
Впрочем, во Франции всё настойчивее раздаются голоса, призывающие упростить изучение литературы — незачем, мол, школьникам читать “древних” авторов, чья проза малопонятна как с точки зрения языка, так и поднимаемых тем. Предлагается заменить Бальзака и Дюма современными подростковыми книгами, среди которых “Гарри Поттер” выглядит едва ли не образцом изящной словесности.
Английская система преподавания литературы подразумевает серьёзное изучение классиков. В возрасте от 7 до 9 лет школьники могут изучать некоторые детские книги (Роберта Свинделлса, Бенджамина Зефанайи, Джона Бойна, Иэна Сераилльера), а также некоторые пьесы Шекспира, чаще всего — “Макбета” и “Много шума из ничего”. Акцент при этом делается на том, чтобы ученики начинали развивать собственные суждения, пусть и не очень оригинальные, и могли получать удовольствие от изучения текстов.
В 16 лет школьники изучают Джона Стейнбека, Харпер Ли, Уильяма Голдинга, Джона Пристли и других. Немало внимания уделяется поэзии — помимо прочих, разбираются стихи Кэрол Энн Даффи, Томаса Харди, Майи Энджелоу и Зигфрида Сассуна. В 17-18 лет школьники делают большой шаг вперёд, погружаясь в подлинно “взрослые” темы. В этом возрасте им предстоит изучить шекспировского “Отелло” и “Доктора Фаустуса” Томаса Манна как примеры ревности, зла и соблазна, а также готические элементы в “Грозовом перевале” Эмилии Бронте. Разбираются стихи Перси Шелли, Джорджа Байрона и Джона Китса. На выпускных экзаменах ученики должны демонстрировать навыки независимых суждений и глубокого проникновения в текст, о котором пишут контрольную работу. На экзаменах задания формулируются чаще всего следующим образом: “Как представлен характер Ральфа в “Повелителе мух”?” или “Каково ваше личное восприятие добра и зла в “Ромео и Джульетте”?” Из недостатков английской системы выделяется недостаточное внимание зарубежным авторам, хотя на фоне других стран в Британии проблем гораздо меньше.
Из других стран интересен опыт Финляндии, где на нижней ступени обязательного школьного обучения существует предмет “Родной язык и литература” — пять раз в неделю по часу. В его рамках школьники обязаны прочитать за осенний семестр две художественных книги минимум в сто двадцать страниц и написать по ним отчет: фактическое изложение действия и свое мнение относительно событий. Книги должны быть на финском языке, но писатель может быть каким угодно, не только финским. Изучения собственно литературных произведений (помимо чтения двух вышеназванных книг) на нижней ступени не происходит, также школьникам пока не рассказывают об иностранных авторах — их знакомство с зарубежной литературой происходит только по собственной инициативе. На последующих ступенях требования растут.
Данное исследование не претендует на полноту и стопроцентную объективность — оно лишь указывает, что проблемы в преподавании литературы есть не только в России, и при переходе на западную систему преподавания копировать и перенимать нужно отнюдь не всё.
Григорий Аросев