Англомания – страстное почтение (со стороны преимущественно не-англичан) ко всему английскому (будь то искусство, литература, история и т.д.), которое выражается в желании всячески подражать быту англичан и возвеличивать его над бытом остальных народов.

Те, кто читал “Отцы и дети”, знают, что Павел Петрович Кирсанов был англоманом. Он носил темный английский сьют, перед традиционными русскими поцелуями совершал shake hands, восхищался английскими аристократами, “читал все больше по-английски, и вообще всю жизнь свою устроил на английский вкус”.

В своей любви ко всему английскому Павел Петрович Кирсанов был не одинок: начиная с середины XVIII и особенно в первой половине XIX века интерес ко всему английскому настолько возрастает в российском обществе, что об англомании начинают говорить как о социокультурном явлении того времени.

Каковы же были причины повышенного интереса русского общества именно к Англии?

“Ответ на этот вопрос нужно искать, прежде всего, в той роли, которую Англия стала играть в Европе, начиная с 60-х годов XVIII века. Рост могущества Англии, основывавшийся на ее достижениях в области промышленности, сельскохозяйственного производства, науки и культуры, привел к тому, что во многих европейских странах стал формироваться мощный стереотип английского как самого лучшего, которому не только достойно, но и необходимо подражать”. (Ферцев А.В.)

Многие приближенные Александра I, такие как Н.С.Мордвинов (“говорил и жил совершенно по-английски”), С.Р.Воронцов, П.А.Строганов (“бредил Англией”), П.В.Чичагов (“в душе был англичанин”), В.П.Кочубей и другие, хорошо знавшие английский язык, содействовали тому, что он становился все более популярным среди государственных чиновников, служащих и в высшем обществе в целом.

Посещая Англию и живя там некоторое время, они возвращались домой, будучи совершенно очарованными ею.

В то время и в России работало немало специалистов из Англии и, безусловно, они оказали большое влияние на появление моды на все английское. Это были инженеры, коммерсанты, врачи, юристы, преподаватели и многочисленные гувернантки и гувернеры, которые работали как в пансионах, так и в частных семьях. В обеих русских столицах, как и в других городах, появлялись Английские клубы и сады в английском стиле.

Одновременно с этим в российском обществе, как и во всем мире, возникает огромный интерес к английской литературе, в частности к произведениям Диккенса и Теккерея.

Именно в этот период в русский язык входят такие английские слова как “денди”, “комфорт”, “вульгарный”, “пикник”, “раут” и другие.

Интересно, что такой человек, как английский путешественник, становится чуть ли не обязательным участником всех светских модных салонов. В “Княгине Лиговской” Лермонтов пишет:

“Тут было все, что есть лучшего в Петербурге: два посланника, с их заморскою свитою,….несколько генералов и государственных людей, один английский лорд, путешествующий из экономии и поэтому не почитающий за нужное ни говорить, ни смотреть, зато его супруга, благородная леди, принадлежавшая к классу blue stockings [“синих чулок”] и некогда грозная гонительница Байрона, говорила за четверых и смотрела в четыре глаза, если считать стеклы двойного лорнета, в которых было не менее выразительности, чем в ее собственных глазах…”.

Умение англичан “путешествовать из экономии” удивляло и восхищало не только русских. В начале 20-х годов французский путешественник, ехавший морем в Петербург вместе с английской семьей, сделал следующее наблюдение: “Не мог я не подивиться благоразумной простоте и умеренности, с коими путешествуют англичане. Один пожилой британец с двумя дочерьми ехал с нами в Петербург. Оттуда намеревались они продолжать свой путь в Одессу, а потом, сев на корабль, отправиться в Константинополь и, наконец, в Египет. Кто бы поверил, что весь багаж его семейства заключался в двух маленьких чемоданах?”

Увлечение российского общества всем английским часто принимало нелепые формы, тем более что интересовала публику лишь внешняя сторона английской жизни. Это были так называемые “англоманы-подражатели”, которое зло высмеивались во многих периодических изданиях того времени.

Так, “Московский наблюдатель” издевался над костромским помещиком, который, “побывав в Англии, решил завести у себя английские порядки. Себя он стал именовать баронетом, деревню свою Дубровку переименовал в Честерфилд. Стремление во всем подражать англичанам зашло у него так далеко, что он в подражание подземному тоннелю под Темзой прорыл пешеходную дорожку под дном реки в своем поместье”.

С начала XIX века в России начинают активно изучать и преподавать английский язык, который до этого был несравним по популярности с французским и немецким языками. Например, первая английская грамматика на русском языке была издана в 1766 г., на 36 лет позже аналогичных французской и немецкой. Назвалась она так: “Практическая Английская Грамматика переведенная с английского языка на русский Морского кадетского корпуса переводчиком Михайлом Пермским”.

К середине XIX века было уже довольно много разнообразных пособий для изучения английского языка, в том числе и самоучителей, издаваемых для самого широкого круга изучающих английский язык. Издавалось также множество пособий для отдельных учебных заведений, как например, для благородного пансиона или кадетского корпуса.

В последние двадцать лет мы наблюдаем огромный интерес к английскому языку как к универсальному средству коммуникации во всем мире, а Лондон по праву можно назвать столицей русского зарубежья. Что же касается любви к английской культуре и вообще ко всему английскому, это, наверно, уже у русского человека в крови – любим то, чего сами не имеем и чем восхищаемся: уважение к традициям, твердый порядок и пунктуальность во всем, безграничная privacy, благоразумие и вообще хорошо и правильно устроенная жизнь. 

Александра Фомина

Использованные материалы:

Алексеев М.П. Пушкин и английские путешественники в России.

Рост Ю.Н. Преподавание английского языка в российских учебных заведениях в первой половине XIX века.

Ферцев А.В. Феномен англомании в России XVI – первой половины XIX вв.