Julian Barnes
Opale/East News

Совсем недавно в Великобритании и почти одновременно в России (издательства «Иностранка» и «Азбука-Аттикус») вышел новый роман Джулиана Барнса «The Only Story». Единственная история — это, конечно, история любви. Началась она как бурный роман 19-летнего студента и 48-летней замужней женщины, а закончилась… нет, лучше вначале сформулировать собственные прогнозы (боюсь, у читателей, умудренных жизненным опытом, они окажутся неутешительными), а потом прочесть роман. Книга эта адресована широкому кругу читателей, но сейчас хочется сказать о том, что этот текст может дать преподавателю.

Известно, что преподаватели-филологи не способны читать книжку на иностранном языке просто для удовольствия. Им нужен, во-первых, хороший слог, во-вторых, выверенный сюжет, и в-третьих, набор культурологических сведений, которые можно добавить к своему фонду знаний, а потом обсудить с коллегами и студентами. Наконец, в-четвертых, многих привлекает и наличие опубликованного русского перевода. Самые дотошные, конечно, захотят сопоставить подлинник с переводом и в чем-нибудь да ущучить переводчика — и это правильно. На то, как известно, и щука в море… Вот, например: почему заглавие переведено как «Одна история», а не «Единственная история»? Ведь второе точнее. Ответ будет уклончивым: название переводному произведению не всегда дает переводчик. В цепочке профессионального перевода есть множество звеньев, и переводчик только на сторонний взгляд кажется самым главным звеном.  

В этих заметках мы коснемся четырех перечисленных тезисов.

Джулиан Барнс пишет на интеллигентном британском английском. «Cовременная изящная британская словесность, — пишет «Российская газета», — это, конечно, во многом Барнс».

Особого внимания заслуживает мастерски выстроенная грамматическая основа романа. Рассказчиком выступает Пол, которого мы впервые видим студентом, приехавшим на каникулы к родителям в пригород Лондона, красноречиво именуемый Деревней. Первая часть романа написана от 1-го лица. I, эго — это же центр мироздания, особенно в девятнадцать лет, когда человек уже знает о жизни все, готов порицать и судить, но еще не перестал удивляться.

Вторая часть истории рассказана во 2-м лице. YOU — это либо непосредственный собеседник, либо маркер типичной ситуации, в которой может оказаться каждый (в том числе и сам говорящий, отчего YOU словно подтягивается к I), либо обращение говорящего к самому себе во внутренней речи. Последнее тяготеет к русскому «сердечному» ТЫ, а не к официальному ВЫ. Русское «внутреннее» ТЫ удобно тем, что свободно опускается, позволяя избежать повторов. Например, как пелось в известной песне: «Придешь домой — там ты сидишь», где 2-е лицо в начале фразы выражено только глаголом. Эллипсис отнюдь не препятствует выражению типичности, повторяемости этой нежелательной ситуации. Начав самостоятельную жизнь, Пол смотрит на себя под новым углом зрения, убеждает себя в своей правоте, а подчас и направляет на себя свое недовольство. Во внутренней речи нередко осмысливается такая ситуация, о которой —или в которой — человек обычно помалкивает, чтобы избежать конфликта. Английская коммуникативная культура не конфликтна, подчинена принципу вежливости, и в этом отношении вторая часть книги видится еще более «английской», чем первая.

Третья часть, разумеется, написана в 3-м лице. Из трех «личных местоимений рассказчика» только he / он указывает на гендер, акцентируя мужское начало. 3-е лицо — это «другой» и, как правило, тот, кто не охвачен беседой. Но, как пелось еще в одной известной песне, «Вы скажете: просто другой человек, а я — тот же самый». Главный герой вовсе не страдает раздвоением личности: просто в зрелости он уже способен посмотреть на себя не только под другим углом зрения, но со стороны, чужими глазами; он дистанцируется от своей жизненной ситуации, чтобы трезво ее оценить, и при этом остается рассказчиком. Вот как сказано об этом «переключении лица» у Барнса: «But nowadays, the raucousness of the first person within him was stilled. It was as if he viewed, and lived, his life in the third person. Which allowed him to assess it more accurately, he believed». Существенно, что Барнс использует не традиционное повествование в 3-м лице, где рассказчик поименован, а непрямое, косвенное. Здесь авторское «он» остается безымянным. Для англоязычной литературы такая форма характерна. Герой наблюдает, как… впрочем, не будем предвосхищать события. Отметим только, что в самом конце книги повествование опять возвращается к 1-му лицу. Личность возвращается на круги своя, обретает цельность, но какой ценой?

На английскую культуру Барнс смотрит изнутри. Такой подход (в культурологии называемый эмическим) бывает чреват либо полной апологией собственной культуры, либо нигилизмом. Барнс не грешит ни тем, ни другим. На материале романа интересно проследить, как реализуется в тексте одна из главных ценностей английской культуры — порядочность и где проходит граница между порядочностью и ханжеством. Интересно погрузиться в быт Деревни — британской «субурбии», связующего звена между столичной и провинциальной жизнью. С опорой на собственный жизненный опыт можно выявить различия между английскими и русскими представлениями о дружбе и о конфликте поколений.

Немало интересного читатель найдет и в области лингвокультурологии. Что за реалия Belisha beacons? В русском тексте она представлена лишь описательным переводом. А что представляет собой stockbroker belt? Что это за приказ, кочующий из одного англоязычного романа в другой: «Home, James, and don’t spare the horses!»? Можно либо прочесть сноску в русском переводе романа, либо самостоятельно найти эту фразу в интернете — и удивиться. Что это за слово-предложение: «Whatski?» В последнем случае (к облегчению переводчика…) ответ дает сам автор.

Наряду с этим Барнса всегда привлекает интертекстуальность — отсылки к другим текстам: литературным, песенным и прочим. Взять хотя бы изречение, внесенное героем в заветный блокнот-«цитатник»: «In my opinion, every love, happy or unhappy, is a real disaster once you give yourself over to it». Кто бы мог подумать, что это английская версия цитаты из произведения видного русского (!) писателя. Опять же: можно прочесть сноску в переводе, а можно помучиться, как помучились переводчик и редактор.

Читать и переводить книги Барнса — редкое удовольствие.  Автор этих заметок, выполнивший переводы шести книг писателя, надеется на продолжение работы с его произведениями.

Елена Петрова, канд. филол. наук,
член Союза переводчиков России

От редакции. Самый новый романа Дж. Барнса, о котором идет речь в статье, у нас еще не продается, но вы можете приобрести или оставить предзаказ на другие произведения автора — уточняйте наличие через форму обратной связи сайта или по электронной почте britania_spb@mail.ru или по тел. (812) 712-10-41, 764-77-31.

См. также: Е. С. Петрова. Дж. К. Роулинг: подлинники и переводы